Недавно стартовала 54 Венецианская биеннале и вновь многим-многим посчастливится увидеть и прочувствовать contemporary art среди старинных итальянских палаццо. А я вспоминаю свою Венецию, которая случилась в 2007 году. Она настигла меня внезапно, утром, в коридоре родного 1гума, когда Таня на одном дыхании быстро-быстро проговорила: «Катькин, поехали в Венецию на месяц летом!?!». Был февраль, было очень солнечно, хотелось есть, а также прочь из темной аудитории. Я стояла у окна, переводя взгляд от искрящегося снега к не менее искрящемуся Таниному взгляду и растерянно улыбалась. В голове проносились мысли вроде «куда?!?», «на месяц!?!..», и глядя на сугробы, крыши московских домов и приближающуюся фигуру англичанки, поездка казалась абсолютным фантомом. Но прошло несколько месяцев, и 31 июля в салоне самолета мы читали по ролям диалоги из итальянского разговорника.
Хорошо помню свое ощущение Венеции в тот день, очень сильное, а вместе с ним и чьи-то слова о том, что первое впечатление самое верное. Медленно скользившее вапоретто по водам Canal Grande, пестрые дома, похожие на пряники, лазоревое итальянское небо, беспечная болтовня венецианцев, воздух, наполненный непередаваемыми запахами и ощущаемыми почти на вкус, - все это походило на пресловутую легкость бытия, вполне и охотно выносимую.
Четыре венецианские недели были сколь неожиданны для меня, столь и удивительны, и не могу не вспомнить, что «...самые прекрасные и приятные в воспоминаниях путешествия это те, которые предприняты случайно или в силу необходимости...». Нашей необходимостью было участие в работе специального проекта Stella Art Foundation “Ruin Russia” в рамках 52 Венецианской биеннале. Документально-художественный проект, посвященный снесенной в 2006-2007 гостинице «Россия», включал в себя крупноформатные фотографии (Стас Полнарев) и аудиовизуальную инсталляцию на основе архивных киноматериалов (Дмитрий Ликин). Из распахнутых окон здания скуолы начала XVIII столетия на San Stae звучало «нас утро встречает прохладой», чередуясь с мелодией из «Мимино» и «на вернисаже как-то раз случайно встретила я вас...», поминутно сливаясь с плеском волн венецианской лагуны, криком пролетающих чаек и громкой итальянской речью. Я слушала, смотрела в окно на проплывающие вапоретто с толпами туристов, причудливую архитектуру, и до того странно это все перемешивалось — граненые столовские стаканы, желтые телефоны и синие весы, листки из меню и записных книжек сорокалетней давности на полу — где?! - в Италии! - и, в целом, выглядело довольно дико, слишком несочетаемо, кaзалось бы, но вместе с тем неожиданно правильно и уместно. Довольно мощное эмоциональное пространство, возникшее там, безусловно, цепляло; вся эти советская атрибутика, словно втиснутая в венециаскую оболочку, вызывала в памяти любого человека, рожденного в СССР и забредшего сюда, самые разные воспоминания, а вместе с ними и ностальгию, подчас удивлявшую его самого. Вообще писать об этом довольно трудно — слишком многое примешивается от личного восприятия. Но то, что было там, в скуоле на San Stae, было определенно значительнее видеоинсталляции от не помню какой страны, демонстрирущей «говорящие влагалища», как потом выяснилось.
Как-то в пять часов утра мы вышли из дома и побрели вдоль Canal Grande. Было так тихо, что не хотелось разговаривать; Венеция еще спала и даже голубей не было на San Marсo - только несколько итальянцев поливали площадь водой из шлангов. Проплывали огромные лайнеры и необыкновенно красивые парусные судна, еще освещенные ночной иллюминацией; светало, и в небе появились белые барашки облаков. Венеция в эти ранние утренние часы совершенно отличается от себя самой в другое время, и думаю, что каждому, кто когда-либо окажется в ней и захочет увезти с собой не только фотографии и побрякушки на память, но нечто большее, следует прогуляться по ней в это время.
Моя Венеция — это чайки, степенно вышагивающие по каменным плитам набережных и рыбного рынка после торговли, «changing place, changing time, changing thoughts, changing future» музея Peggy Guggenheim, игристое рrosecco, полупустые пляжи на Лидо, воздух, впитавший в себя миллион запахов и, кажется, навсегда отравленный многовековой историей и еще много всего неназванного, но такого, чего я желаю всем, кому когда-либо посчастливится побывать в Венеции.

ARTHISTORIAN.INFO. All rights reserved.